Черниговское княжество - Под именем Ч. княжества в обширном смысле следует разуметь всю Северскую землю, в более же частном смысле - собственно Черниговский удел. Судьба последнего также тесно связана с судьбой всей Северской земли. Северщина, Северское удельное княжество - одно из наиболее обширных в Древней Руси. В первоначальный состав его вошли земли северян, занимавших бассейн р. Десны и Сулы, радимичей, живших по р. Соже, и вятичей, обитавших по р. Оке. На нынешней географической карте оно бы заняло губ. Черниговскую, часть Полтавской, Курской, Могилевской, Калужскую, часть Орловской, Тульской, Московской и Смоленской. Можно полагать, однако, что население этой области не удерживалось в этих пределах, обозначенных летописцем, а в благоприятные моменты выходило за них. Северяне, напр., распространили свои владения далеко к Ю. за р. Сулу, а также по Пслу и по Ворскле. К Ю. - к Черному и Азовскому морям - вели пути из С. земли; там основана была русская колония Тмутаракань, находившаяся в теснейшей связи именно с Чернигово-С. землею. С появлением в южно-русских степях половцев Тмутаракань была затерта ими и северянское население должно было подвинуться к северу. Вятичи развили обширную колонизацию в соседние финские территории и положили начало Муромскому и Рязанскому княжествам, скоро совершенно обособившимся. Северяне впоследствии послужили одною из основ для образования малорусской народности (в пределах Черниговской и Полтавской губ.), радимичи - белорусской, вятичи - великорусской. Города северян - Чернигов, Переяслав, Любеч - славились торговлей с Византией, наравне с Киевом и Смоленском. Северяне - наиболее культурное из трех племен, вошедших в состав С. земли. Археологические данные (преимущественно из раскопок проф. Самоквасова) удостоверяют, что они не жили "зверинским" образом, а наоборот, стояли на довольно высокой степени культуры. Им же принадлежала руководящая роль и в политическом отношении. Уже при сыне Владимира св., Мстиславе Тмутараканском, положено было начало С. земле как особой области, но настоящим основателем этого княжества был сын Ярослава Мудрого Святослав. При нем из области северян выделилось особое Переяславское княжество на Посулье. Потомство Святослава утвердилось в С. земле, которая состояла из Черниговского, Новгород-Cеверского и Муромо-Рязанского княжеств. Последнее обособилось в семье младшего сына Святослава Черниговского, Ярослава, Чернигов перешел к старшему сыну его, Давиду, а Новгород-Северск - к известному противнику Владимира Мономаха Олегу, прозванному Гориславичем. К Олегу очень недружелюбно относится летописец-киевлянин, но С. население его поддерживало, равно как и других князей этой своей излюбленной княжеской ветви. Между Мономаховичами и Ольговичами, между землями Киевской и С. существовал постоянный антагонизм, находивший себе выражение в политике С. князей, всегда поддерживавших противников киевских князей; вместе с тем они и сами выступали претендентами на киевский великокняжеский стол и несколько раз захватывали его благодаря географической близости к Киеву. Главною причиною, двигавшею С. князей на эти предприятия, было размножение княжеской семьи, почувствовавшей тесноту в собственной области. Эта же причина вызвала их авантюру в Галицком княжестве, где их постигла тяжкая участь: галицкие бояре выпросили себе у угров трех пленных С. Игоревичей - Романа, Святослава и Ростислава - и повысили их. Стоя на рубеже со степью, С. земля должна была вести постоянную борьбу с половцами. Во время Батыева нашествия прославился геройскою обороною С. городок Козельск; Чернигов после поражения княжеской рати был взят и сожжен. Черниговский князь Михаил Всеволодович с боярином Федором был замучен в Орде. После монголо-татарского нашествия княжества, на которые распалась С. земля, еще более измельчали; прежние центры - Чернигов, Новгород-Северск, Переяслав - утратили свою политическую роль; значение приобрел лежавший далее на север Брянск, сохранивший свою самостоятельность до половины XIV стол., а затем перешедший под власть Литвы. Вече в С. земле не достигло особенного развития, но оно энергично поддерживало свою княжескую ветвь в ее оборонительных войнах. Христианство рано распространилось в С. земле. Самостоятельная епархия (в Чернигове) была открыта в 922 г.; первым епископом был Неофит. В Чернигове старейший из всех русских соборных храмов - Спасо-Преображенский: он старее киевского и новгородского Софийских; начат постройкою при Мстиславе Тмутараканском, до 1034 г.; в нем похоронены многие князья черниговские. Подле Чернигова два монастыря княжеского периода - Елецкий и Ильинский; подле Новгород-Северска - знаменитый Спасо-Преображенский м-рь. Из Северщины вышел преп. Антоний, основатель Киево-Печерской лавры; по всей вероятности, из Северщины происходил и Даниил Паломник. С. земля славилась промышленностью и торговлей; многие князья ее были очень богаты. Из городов выделялись Чернигов, сохранивший доселе многое из старины, Новгород-Северск, Курск, Путивль, Рыльск, Любеч, Остер, Переяслав. В этой области была своя монетная единица - гривна особого типа. Несмотря на потерю самостоятельности, С. земля или, точнее, ее области выступают в качестве территориальных единиц и в московско-литовский период нашей истории, то в виде Ducatus Severia, то в виде С. украйны; особенно выдающуюся роль они играют в Смутную эпоху, являясь очагом окраинных элементов; связь населения с прежним северянским находит себе выражение в этнографическом термине севрюки. С половины XVII до 2-й половины XVIII в. ядро бывшей С. земли - Черниговщина и Полтавщина - превращается в гетманскую Малороссию левого берега Днепра, а этнографически делается центром малорусской народности, в основу которой легла здесь С. ветвь русско-славянского племени. См. Д. Багалей, "История С. земли до половины XIV стол."; И. Голубовский, "История С. земли до половины XIV в."; Ляскоронский, "История Переяславской земли до половины XIII в."; Зотов "О Черниговских князьях по любецкому синодику и Черн. кн. в татарское время".
Территория и главные города
· Это княжество окончательно сформировалось в 11 веке, по воле Ярослава Мудрого, хотя земли Черниговщины принадлежали к древнейшему ячейки Русского государства.
· В начале 12 в. территория Черниговского княжества охватывала левобережные земли в бассейнах Десны и Сейма, Сожа и верхней Оки. От Киевской земли Черниговщину отделял Днепр.
· До второй половины 12 в. черниговским князьям принадлежал город Тмутаракань - крупный порт в Керченском заливе.
· В эпоху разработанности Черниговское княжество распалось на меньшие уделы. Самым влиятельным из среды их было Новгород-Северское княжество
· В Черниговском княжестве было немало городов. Крупнейшие среди них - Чернигов, Новгород-Северский, Путивль, Брянск, Курск, Стародуб - упоминаются в источниках в связи со многими событиями русской истории.
· Стольное г. Чернигов уступало размерам лишь Киеве.
o Чернигов был хорошо укрепленным и имел хорошее сообщение с другими городами.
o Черниговские князья ревностно заботились о развитии города.
o течение 12 в. в городе было построено славный Борисоглебский собор - один из лучших на Руси, Михайловскую, Благовещенске, Пятницкую, Успенскую церковь, каждая из которых была достойна называться жемчужиной древнерусской архитектуры
Черниговские князья
· Черниговские земли, по завещанию Ярослава Мудрого, принадлежали Святославу
· Его сыновья Олег и Давид стали основателями династий черниговских князей - Олегович (летопись их называет Ольговичами) и Давидовичей
· Именно представителями этих династий вершилась судьба черниговских земель.
· Да еще от Святослава Ярославича черниговские князья не оставляли мечты получить Киев.
· О силе Черниговского княжества свидетельствует тот факт, что некоторым из князей и вправду повезло править в Киеве. Таким был, в частности, Всеволод Ольгович, правивший в Киеве от 1139 до 1146 г.
· Интересную обстоятельство политической жизни Черниговщины скрывает определенная враждебность, с которой киевские летописцы сообщают о княжении в Киеве черниговских князей.
· Восточные черниговские земли непосредственно граничили с миром кочевников.
· Черниговские князья, стремясь мирных отношений, часто прибегали к династических браков с половецкими княжны.
· Связанные с кочевниками территориально, а иногда и кровно, они охотно привлекали половецкие орды для осуществления своих тщеславных планов.
· Такая политика не находила поддержки у киевлян, поэтому часто они встали, не желая признавать черниговских князей за своих. И все же на общем фоне древнерусской истории такие события случались нечасто. Значительно больше упоминаний о упорную оборону черниговцами родной земли от кочевых нападавших
«Слово о полку Игореве»
С Черниговщине непосредственно связана событие, что его увековечено в выдающемся произведении древней украинской литературы - поэме «Слово о полку Игореве»
· Главным участником происшествия был новгород-северский князь Игорь
· Года 1185 он с женами брата Всеволода, сына Владимира и племянника Святослава двинулся походом на половцев.
· Но одного рыцарского рвение оказалось мало. Игорь намеревался заскочить половцев врасплох.
· Однако уже с начала пришлось менять план битвы, так кочевники были готовы к схватке.
· первый день битва принесла победу русичам. Половцы стали отходить в степи.
· Игорь опрометчиво приказал преследовать их. Поэтому ночевать русские дружины были вынуждены в половецких степях.
· Это имело трагические последствия. Половцы собрали большие силы и утром начали атаку. Поход закончился полным поражением - такой позорной, что подобных не помнила Русская земля: войско почти все погибли, а четверо князей попали в плен
· Последствия похода были тем трагичными, что он открыл путь половцам на Черниговскую, Переяславскую и Киевскую земли
· Относительное затишье на южных рубежах Русской земли, добытое совместными усилиями многих князей, возглавляемых киевскими князьями Святославом и Рюриком, было перечеркнуто.
Гениальный поэт 12 в. воспользовался неудачного похода тщеславного новгород-северского князя Игоря, чтобы обратиться к русичей с призывом единства и оговорками о беде, что к нему подталкивали Русскую землю межкняжеские распри и раздоры.
Переяславское княжество
Территория
· Переяславское княжество сформировалось за Ярослава Мудрого.
· Его территория по сравнению с другими княжествами была небольшой.
· На востоке и юге земли Переяславщины непосредственно граничили со Степью.
· Такое географическое положение во многом определяло жизнь переяславцев, ведь их земля служила щитом для Киева и остальных русских территорий.
· Именно поэтому в Переяславском княжестве мерами великих князей киевских сооружались мощные оборонительные укрепления.
· основном как военные крепости возникали и города Переяславщины.
· неприступной твердыней был, в частности, и Переяславль.
· Город располагался недалеко от Днепра, там, где река Альта впадала в реку Трубеж, и имело столь надежные укрепления, половцы, которые часто врывались в Переяславскую землю, сам город так и не смогли взять
С по 1503 год - в составе Великого княжества Литовского , затем - Русского государства .
История
До Любечского съезда
Воспользовавшись ослаблением Святополка и Владимира Мономаха и вступив в союз с половцами, Олег в 1094 году восстановил самостоятельность Черниговского княжества, изгнав из Чернигова Владимира Мономаха. В 1096 году он предпринял поход по маршруту Стародуб - Смоленск - Муром - Суздаль - Ростов - Муром (Муромский поход (1096)), после которого был созван Любечский съезд.
При Святославичах (1097-1127)
Поход закончился поражением в 3-дневном сражении и временным пленением участвовавших в нём князей. Ответное вторжение половцев на Русь было успешно остановлено на Днепре и Сейме.
Походы 1180-1181 годов
Поход, в течение которого Святослав и его союзники последовательно столкнулись со всеми своими политическими противниками, был предпринят Святославом в момент, когда почти одновременно обострились его отношения со смоленскими князьями, продолжавшими держать под своим контролем всю Киевскую землю и претендовать на Витебск вместе с союзниками Святослава - полоцкими князьями, а также с Всеволодом Большое Гнездо, развернувшим наступление на рязанских родственников Святослава и при этом пленившего его сына Глеба . Повод к войне подал сам Святослав, напавший на Давыда Ростиславича на днепровских ловах и сразу уехавший из Киева в Чернигов на военный сбор с братьями. Оставив часть сил в Чернигове, Святослав с половцами и новгородцами вторгся во Владимиро-Суздальское княжество и безрезультатно простоял с Всеволодом, на стороне которого выступили рязанцы и муромцы, по двум берегам реки Влены, а уходя оттуда весной 1181 года, сжёг Дмитров . Затем соединился с частью черниговских сил под Друцком , в котором осадил Давыда смоленского и заставил его уйти из города. Однако, Киевскую землю Святославу пришлось признать за Ростиславичами, поскольку Рюрик разбил Ольговичей и половцев на Днепре, а Новгород (как и влияние в Рязани) уступить Всеволоду, захватившему Торжок после ухода Святослава.
Походы 1196 года
После смерти Святослава Всеволодовича и вокняжения Рюрика Ростиславича в Киеве Всеволод Большое Гнездо разрушил союз южных Мономаховичей , потребовав у Рюрика данную перед этим Роману Мстиславичу волынскому волость в Киевской земле и передав её затем сыну Рюрика Ростиславу . Роман развёлся с дочерью Рюрика и вступил в союз с Ольговичами (). Зимой 1196 года Ольговичи в союзе с полочанами провели поход в Смоленскую землю. Осенью 1196 года Роман приказал своим людям разорять земли Рюрика, который, в свою очередь, вскоре организовал нападение войск Владимира Галицкого и Мстислава Романовича на Перемиль , Ростислава Рюриковича - на Каменец . Одновременно Рюрик, Давыд и Всеволод атаковали Черниговское княжество и, хотя не смогли преодолеть обороны Чернигова и засек на северо-востоке княжества, вынудили Ярослава Всеволодовича отказаться от претензий на Киев и Смоленск.
Начало XIII века
«Великий князь черниговский» как титул брянских князей
В первые годы XIV века в Брянске посредством династического брака утвердилась смоленская княжеская династия, и вплоть до захвата в 1357 году великим князем литовским Ольгердом происходила борьба между смоленскими и брянскими князьями, осложняемая вмешательством татар. Под властью Литвы в течение нескольких десятилетий княжество сохраняло автономное управление. В XIV веке продолжалось образование уделов: кроме названных выше, возникли княжества: Мосальское , Волконское , Мезецкое , Мышецкое , Звенигородское и другие; Новосильское княжество распадается на Воротынское , Одоевское и Белёвское .
Последним князем брянским и великим князем черниговским был Роман Михайлович . Впоследствии он был литовским наместником в Смоленске , где в 1401 году был убит восставшими горожанами. К концу XV века большая часть удельных княжеств в Черниговско-Северской земле была ликвидирована и соответствующие территории принадлежали непосредственно Великому князю Литовскому, который ставил в города своих наместников .
Владельцы мелких черниговских княжеств в разное время лишились самостоятельности и стали служилыми князьями под властью великого княжества Литовского. Крупнейшие из них (Новосильские князья) сохранили полную внутреннюю автономию от Литвы и их отношения с Вильно определялись договорами (докончаниями), более мелкие потеряли часть княжеских прав и приближались по статусу к обычным вотчинникам.
Потомки многих из удельных чернигово-северских князей на рубеже -XVI веков перешли вместе с землями на московскую службу (Воротынские , Одоевские , Белёвские , Мосальские и другие), сохранив при этом свои владения и пользовались (до ликвидации уделов в середине XVI века) статусом служилых князей. Многие из них стали родоначальниками существующих поныне русских княжеских родов.
Левобережье Днепра
Уже в IX веке Южная Русь включала в себя, помимо племенного княжения полян, также и часть днепровского левобережья с позднейшими городами Черниговом и Переяславлем. Точно определить её восточную границу затруднительно. Академик Рыбаков Б. А. относит сюда среднее течение Десны и бассейн Сейма. В договоре Олега с греками в 907 году главные центры днепровского левобережья Чернигов и Переяславль упомянуты среди русских городов соответственно на втором и третьем месте после Киева и сказано, что в них сидят князья, подвластные киевскому.
Первое упоминание людей той стороны Днепра как представителей особого территориального образования относится к 968 году. Во главе этих людей упомянут воевода Претич, который мог быть должностным лицом киевского князя. Однако, решающим доводом в пользу вмешательства их в осаду Киева печенегами является опасение мести со стороны киевского князя, а затем Претич заключает с печенежским ханом мир, когда тот снял осаду Киева, но при этом не ушёл в степь. И только вернувшийся с Дуная Святослав изгнал печенегов.
До окончательного покорения вятичей в XI веке сообщение с Муромской землёй происходило через Смоленск, а не через Чернигов, и княжеский центр в Муроме возник раньше черниговского. Точное представление о разграничении владений князей левобережья с владениями князей правобережья восточнее Днепра дают переговоры Олега Святославича в 1096 году с Изяславом и Мстиславом Владимировичами: Муром считается вотчиной черниговских князей, Ростов - киевских. Смоленская земля также не относилась к владениям черниговских князей. Хотя сам Смоленск и находился на правом берегу Днепра, подвластная ему территория включала верхнее течение Десны на юге и бассейн Протвы на востоке.
К 1024 году относится эпохальный раздел Русской земли по Днепру между Ярославом и Мстиславом Владимировичами, просуществовавший до смерти Мстислава в 1036 году. Причём в этот период киевский князь Ярослав жил в Новгороде. В 1024 же году к Черниговскому княжеству присоединилось Тмутараканское - первоначальный стол Мстислава. С 1054 года в Переяславле на левобережье образовался новый княжеский центр, который впоследствии не относился к владениям черниговской династии. При старших Ярославичах в Чернигове и Переяславле существовали отдельные православные митрополии. В 1097 году за потомками Святослава Ярославича была признана вся Черниговская земля, однако, они при этом лишились права занятия киевского престола. Это право было восстановлено в 1139 году Всеволодом Ольговичем, женатым на дочери Мстислава Мономаховича, и из всех Ольговичей только потомки Всеволода впоследствии претендовали на Киев. Однако, это право оспаривалось Мономаховичами, которые пытались закрепить за собой не только Смоленск и Киев, но и все киевские волости на правобережье. Претензии черниговских князей на Переяславль существовали параллельно с их претензиями на Киев.
Экономика
Большая часть княжества (кроме лесостепного Посемья) была покрыта лесами, причём западная часть (окрестности столицы) была болотистой, восточная (верховья Оки) - холмистой. Торговый путь по Десне связывал средний Днепр с верховьями Волги через систему волоков на верхнем Днепре, торговый путь по Сейму связывал средний Днепр с верхней Окой и Северским Донцом в районе Курска, также на восток шёл сухой путь между Киевом и Булгаром.
Уделы Черниговского княжества
- Тмутараканское княжество (Краснодарский край , Крым) - потеряно в конце XI века.
- Муромское княжество (Рязанская и Владимирская область) - обособилось в 1127 году.
- Вщижское княжество (Брянская область) →(сер.XIII века)→ Брянское княжество (Брянская область)
- Стародубское княжество (Брянская область) →(сер.XIII века)→ Брянское княжество (Брянская область)
- Сновское княжество (Черниговская область) →(сер.XIII века)→ Брянское княжество (Брянская область)
- Новгород-Северское княжество (Черниговская область) →(сер.XIII века)→ Брянское княжество (Брянская область)
- Трубчевское княжество (Брянская область) →(сер.XIII века)→ Брянское княжество (Брянская область)
Посемье
- Курское княжество (Курская область) →(нач.XIV века)→ Киевское княжество
- Рыльское княжество (Курская область) →(нач.XIV века)→ Киевское княжество
- Путивльское княжество (Сумская область) →(нач.XIV века)→ Киевское княжество
- Липецкое княжество (Липецкая область)
Верховские княжества
- Карачевское княжество (тер. Калужской , Липецкой и Орловской областей)
- Глуховское княжество (Сумская область)
- Одоевское княжество (Тульская область)
- Новосильское княжество (Орловская область)
- Тарусское княжество (Калужская область)
- Оболенское княжество (Калужская область)
- Мезецкое княжество (Калужская область)
- Спажское княжество (Тульская область)
- Конинское княжество (Тульская область)
Русские княжеские роды, происходящие из Черниговского княжества
См. также
| в Викитеке |
Напишите отзыв о статье "Черниговское княжество"
Примечания
Литература
- Зотов Р. В. О Черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в Татарское время. - СПб., 1892.
- Зайцев А. К. Черниговское княжество X-XIII вв. : избранные труды / Алексей Зайцев; Подготовка карт В. Н. Темушев . Государственный Исторический музей . Государственный военно-исторический и природный музей-заповедник «Куликово поле ».. - М .: Квадрига, 2009. - 226 с. - (Историко-географические исследования). - 1 000 экз. - ISBN 978-5-91791-006-2 . (в пер.)
- Шеков А. В. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики . 2008. № 3 (33). С. 106-114.
- .
Ссылки
- Николаев В. В. . УНПК Орловский Государственный Технический Университет . Проверено 30 апреля 2009.
- Зотов ,
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Черниговское княжество
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j"ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
>> Чернигово-Северское княжество
На левом берегу Днепра (Левобережье) расположилось Чернигова-Северское княжество. Оно было большим и могучим. Его земли занимали нынешние территории северо-восточной Украины, юго-восточной Беларуси и западной России. Границей между Черниговским и Киевским княжествами считался Днепр. Северо-восточные владения Черниговского княжества доходили до Москвы. На юго-востоке черниговские земли граничили с половецкой степью, что вынуждало местных князей часто воевать с половцами. С другой стороны, черниговские князья неоднократно вступали с ними в союзы, заручались их поддержкой в междоусобных столкновениях и даже могли породниться. Так, в 1094 г. Олег Святославич с половецкой ордой напал на Чернигов и захватил его. Ценой такого союза было разграбление половцами Черниговской земли. Женой Олега Святославича, прозванного Гориславичем, была дочь половецкого хана Осалука.
Черниговское удельное княжество сформировалось ещё в XI в., когда Ярослав Мудрый посадил там своего сына Святослава. Новгород-Северское княжество было образовано решением Любечского съезда. Политическое развитие Черниговского и Новгород-Северского княжеств в XII - первой половине XIII вв. было связано с деятельностью сыновей Святослава Ярославича. Олегу досталось Новгород-Северское, а Давиду - Черниговское княжество.
Формально новгород-северские князья подчинялись Чернигову, но фактически они нередко проводили самостоятельную политику. Если черниговские князья династии Давидовичей ориентировались на Киев, то новгород-северские князья династии Ольговичей хотели отделения от Киева и поэтому вступали в союзы с его политическими противниками. Земли княжеств часто становились ареной междоусобных столкновений и к середине XIII в. распались на многочисленные мелкие уделы.
В Черниговской земле было 46 городов. Самыми крупными среди них были Чернигов, Новгород-Север- ский, Путивль, Курск, Рыльск и другие. Крупнейшие города стояли на Десне.
Фрагмент мозаичного пола в Благовещенской церкви Чернигова. 1186г. Реконструкция Ю. Асеева
Серебрянная чаша XII века
Спасо-Преображенский собор в Чернигове. XI в. Современная фотография
Строительство этого собора было начато в 30-е годы XI в. при княжении Мстислава Храброго.
В интерьере собора сохранились до наших дней мраморные фрагменты колонн византийского происхождения. В соборе похоронены некоторые черниговские князья, в частности, вероятно, и князь Игорь один из главных героев «Слова о полку Игореве»
Чернигов был важным политическим и экономическим центром Руси. Это - большой город, защищённый двумя линиями оборонительных валов. Его окружали сёла, феодальные замки, боярские и княжеские усадьбы. В городе сходилось много дорог, имевших военное и экономическое значение. Так, с Киевом Чернигов соеди¬няли две дороги. Большое значение имели дорога на север - к Любечу, Стародубу. Из города также выходила дорога, ведшая в степь за пределы Руси. Всё это способствовало тому, что Чернигов стал важным центром тор¬говли и ремесла. В городе изготавливали оружие, ювелирные изделия, орудия труда, изделия из дерева и многое другое. Об экономическом росте Чершнова свидетельствует также интенсивное строительство, которое велось на протяжении XII - в начале XIII вв. Здесь был построен один из лучших соборов древней Руси - Борисоглебский. Михайловская и Благовещенская церкви, украшенные разноцветными глазурованными плитками, мозаиками, фигурной плинфой, свидетельствовали о высоком мастерстве местных зодчих. Вызывала восхищение современников стройная, украшенная орнаментами, выложенными из кирпича, Пятницкая церковь.
Борисоглебский собор в Чернигове. Современная фотография
Апсида - полукруглый (иногда многоугольный) выступ в стене церковного или античного здання.
В записную книжку эрудита
Юрьева божница - это условное название апсиды и фрагмента стены Михайловской церкви (1098 г.), не сохранившейся до наших дней. Божница принадлежит к переяславской архитектурной школе. Это - единственный памятник переяславской монументальной архитектуры дошедший до наших дней. Названа по имени князя Юрия Долгорукого. Упоминается в летописи около 1151 г. В 1240 г. пострадала от набегов монголов.
Строение состоит из плинфы с вкраплением красного местного песчаника. Техника кладки с использованием цемеикового раствора (смеси истолчённого кирпича и извести). Плинфа тёмно-красного и жёлтого цветов, кое-где на её рёбрах видны характерные клейма мастеров, повторяющие клейма древнерусских памятников Чернигова. Божница покрыта металлической крышей. Значительный интерес представляет стенопись апсиды, принадлежащая к школе киевской монументальной живописи XII в. Настенная живопись размещена в три яруса. Выполнена она между 1098-1125 гт., колорит рисунков выдержан в тёплых тешах с преобладанием красного и охристого цветов.
1. Почему на землях черниговского княжества построена церковь переяславской архитектурной школы? О чём это свидетельствует?
Юрьева божница. Памятник древнерусского зодчества, расположенный в г. Остёр Козелецкого района Черниговской области
Свидерский Ю. Ю., Ладыченко Т. В., Романишин Н. Ю. История Украины: Учебник для 7 кл. - К.: Грамота, 2007. 272 с.: ил.
Прислано читателями из интернет-сайта
Географическое положение Черниговского княжества от Днепра и вдоль р. Оки. Его границы на юге пересекались с Переяславским княжеством, на востоке - с Муромо-Рязанским, на севере - со Смоленским, а на западе - с Киевским и Турово-Пинским. Большую часть населения княжеской территории составляли . Есть вероятность предполагать, что княжество было названо «Черниговским» либо из-за князя Черного, либо из-за Черного леса.
Черниговская земля была одним из самых подходящих мест для поселения из всех областей Древней Руси. Мягкие климатические условия, богатая различными плодами земля, большое количество рек и лесов являлись огромным плюсом для местного населения. Также через Черниговское княжество проходил главный торговый путь Руси. Благодаря раннему возникновению здесь городов с ремесленным населением к 11 - 12 векам Черниговская земля считалась самой богатой областью Руси, имеющей большое политическое значение.
В 9 веке в результате победы северян над соседскими восточнославянскими племенами и распространению их власти, образовалось полугосударственное образование, обремененное данью . В 10 веке княжество признало зависимость от , а ближе к концу 10 века было включено в великий княжеский домен. В 1024 году власть над Черниговскими землями досталась , брату . Во время его правления княжество практически не зависело от Киева. В 1036 году, когда Мстислав умер, княжество вновь присоединилось к великокняжескому домену. Князь завещал Черниговскую землю совместно с Муромо-Рязанской своему сыну . Он считался начальником родовой княжеской династии, которая утвердилась в Чернигове лишь к 11 веку. В 1073 году власть над княжеством переходит к , а затем к его сыну . Несмотря на это, в 1097 году на князья решили записать Черниговскую и Муромо-Рязанскую земли владениями Святославичей.
Черниговским князем становиться Давыд Святославич, после него Ярослав Рязанский. Муромо-Рязанская земля осталась Ярославу, а Черниговское княжество поделили между собой Давыдовичи и Ольговичи. Некоторым из черниговских князей удалось ненадолго подчинить себе Киев и завладеть великокняжеским столом. Также были попытки завоевать Великий Новгород, Галич и Турово-Пинское княжество. Во время борьбы с соседями и внутренних междоусобицах, князья иногда обращались за поддержкой к .
Во второй половине 12 века усиливается дробление Черниговского княжества. В его составе появляются такие княжества как: Новгород-Северское, Курское, Путивльское, Стародубское и Вщижское. С 1180 по 1181 год и в 1197 году Ольговичам удается завладеть Великим Новгородом, а также в 1205 году Галицкой землей. Но в 1211 году бояре Галицкого княжества приказывают повесить всех троих Ольговичей, после чего власть над Черниговом достается смоленскому Рюрику Ростиславичу.
В начале 13 века Черниговское княжество окончательно разделяется на уделы. Но это не помешало черниговскому князю Михаилу вести активную политику в отношении к соседским областям, и попытался взять под контроль Великий Новгород и Киев. В 1235 году к его владениям переходит Галицкое княжество, а позже Перемышельская волость.
Ослабление Черниговского княжества , борьбой с соседями, разделением на уделы и отсутствия сплоченности князей, обеспечили благоприятные условия для . В 1239 году из-за нападков Батыя Черниговское княжество фактически прекратило существовать. После 1261 года Черниговское княжество перешло во владения Брянского княжества, а в 14 веке досталось Литовскому князю.
